Завтрак представлял собой нечто невообразимое из какой-то крупы вперемешку с тушёными овощами. Сразу понятно, что трактирщику очень уж не понравились такие клиенты. И комната не бог весть, и завтрак так себе. Впрочем, где орков любят? Спасибо хоть, обошлись без прямого хамства.
Тем временем дверь таверны скрипнула и внутрь вошла весьма и весьма странная компания. Первым в глаза бросался полуогр. Роста он был даже для своего племени весьма впечатляющего, размахом плеч лишь незначительно уступал Химо, но при этом лицо его было отмечено печатью крайнего добродушия и беззаветной любви к спиртному. Выделялся и второй, человек лет сорока. Судя по белоснежной мантии, он был священником, но при этом на поясе его висел полуторный меч. Третьим был низкорослый дварф, рядом с которым весело семенила здоровенная псина. Четвёртым был молодой парень с дурацкой бородкой, о чём-то говоривший с пятым, который… Который был самым настоящим эльфом. Вот уж действительно, интересная подобралась компания…
— Фу-у… Д'рен, может поищем другую таверну?
— Данте, а что тебе здесь не нравится? — поинтересовался эльф у своего спутника.
— Таверна замечательная, только вон те зеленомордые…
Священник сказал это слишком громко. И слишком режуще для орочьего слуха.
Шалгарн резко вскочил и подошёл к обидчику:
— Следи за своим языком, тхарк (прим. авт. — по орочьи «человек»). А то его придётся слегка подрезать.
— Не испугаешься, клыкастый? — приглушённо сказал священник.
— Сам не испугайся. — Шалгарн тоже перешёл почти на шёпот, — Завтра в полдень, у пещеры к северу от города.
К ним подскочил перепуганный трактирщик:
— Господа, немедленно разойдитесь! Только не в моём заведении!
Священник улыбнулся, положил кабатчику руку на плечо и проникновенно сообщил:
— Не извольте беспокоиться, мы с господином орком уже пришли к общему мнению, так что Вашему заведению абсолютно ничто не угрожает.
Сказал — и подмигнул орку. Шалгарн кивнул.
Вряд ли священник мог быть сильным противником, хотя меч на его поясе не казался чем-то чужеродным, как это бывает у многих служителей человеческих культов. Этот безусловно что-то умел. Что-же, будет чуть-чуть интереснее.
Делать было решительно нечего. Пару раз Шалгарн даже подумывал о том, чтобы подойти к священнику и предложить провести дуэль прямо сейчас. Но он гнал от себя подобные мысли — слово орка-воина, однажды произнесённое, должно всегда оставаться неизменным.
Каждый народ Арканум использовал свободное время по своему. Эльф взялся бы за лютню, человек — за газету, дварф — за кузнечный молот. Гном лишний раз пересчитает деньги. Хоббит… Не-е, этот точно не заскучает. Обязательно во что-нибудь вляпается. Шалгарн, верный заветам предков, даже не потянулся к лютне, газете, или молоту, несмотря на то, что их у него и не было. А потянулся он к кружке. Пиво здесь было намного вкуснее, чем в Бойле, к тому же к нему подавали копчёные свиные рёбрышки. Потому Шалгарн слегка увлёкся. И принялся отхлёбывать из своей любимой фляжки. Вскоре гремучая смесь дала о себе знать, а её он употребил ох как немало. Мир перед глазами степняка поплыл, люди и предметы начали двоиться. Шалгарн в очередной раз поднял тяжёлую кружку, наполненную восхитительным тёмным пивом, чтобы сделать порядочный глоток, но не сумел удержать кружку ровно и…
— А-а-а! Да чтобы тебя Глубинный Ужас пожрал, орочья морда!
— Ну-у-у… ИК! — ответил Шалгарн, — Эта… Дварф, не кипи… кипю… не кипятись! Вот. Ну, подумаешь, ИК!, пивом облили, ну, с кем не бывает!..
— Что?!!! — лицо дварфа стало почти багровым, — Клянусь Альберихом, я тебя выпотрошу, пьянь!
— ИК! — сказал Шалгарн и перешёл на шёпот, — Завтра, в полдень. Около пещеры на север от города…
Когда дварф ушёл, к Шалгарну подсел Маухур.
— Старина, а тебе не хватит?
— Мне?.. ИК! Мне хорошо-о-о…
— Вижу. Дуй-ка ты на улицу, освежись. Рожу снежком потри.
Шалгарн собрался было спорить, ему и здесь было вполне нормально, но он неожиданно вспомнил, что Маухур — главный, а слушаться главных — долг орка-воина. И пошёл.
На улице было темно, хоть глаз коли. Степняк на ощупь нашёл стенку и пошёл, опираясь на неё рукой. Дойдя до угла, он неожиданно обнаружил исчезновение опоры и, крепко выругавшись, рухнул. Головой он упал на что-то, подозрительно напоминающее кожаную броню. Даже успел удивиться — какой же дурак её выкинул, когда броня приподнялась на локтях и произнесла пьянющим огровским басом:
— Сам ты (ИК!) броня! Йа креведко!!! — эту шутку Сог, а это был именно он, слышал от Живущего. Её смысла он всё равно не понимал, поэтому употреблял её иногда не к месту. Но само звучание ему нравилось. Кажется, на подобном сленге болтала «золотая молодёжь» Таранта и Каладона, а Живущий ведь тоже аристократ, и, по эльфийским меркам, весьма молод.
— Ах ты (ИК!) зараза огровская!!! — заорал Шалгарн, — Ты тут какого лешего разлёгся?!
Нет, как огр здесь оказался, он отлично понял. Примерно также, как он сам.
— Ага! — согласился Согг, — Тока он (ИК!) не тарантский. Он… эта… лесной…
— Ты что, (ИК!) дурак?..
— Я — (ИК!) не дураг! Я тибя бить буду!
— Тогда (ИК!), завтра, в полдень…
Обратно в таверну Шалгарн зашёл весь мокрый.
— У-у, — только и сказал Маухур, — На улице дождь, или ветер?
— На ул-лице… ИК!.. снег… Во! — ответил орк и рухнул на дощатый пол, захрапев ещё в полёте.
Шалгарн стоял около той самой пещеры на севере города. Меч он воткнул в мёрзлую землю и опёрся на него обеими руками. Снег валил хлопьями, оставаясь на плечах и голове орка, привычного скорее к степной духоте, чем к снегопадам предгорий. Однако, снег приятно холодил его похмельную голову, поэтому он даже не пытался его стряхнуть.
Первым пришёл священник. В своей белой мантии, идущий сквозь снегопад, он казался призраком.
— Я пришёл, орк. Начнём?
Шалгарн промолчал. Он только распрямился, тряхнул головой, стряхивая снег. Поморщился — и выдернул меч из земли. Священник понял этот жест правильно и потянул свой меч из ножен.
Неожиданно, справа и слева раздались два голоса. Практически одновременно.
— Ого, — только и произнёс Данте, — Интересный поворот событий… И почему же вы с ним дерётесь, друзья мои?..
— Он не уважает дварфийский народ! — запальчиво выкрикнул Магнус.
— Я его пивом облил. — буркнул Шалгарн. Дварф ненавидяще уставился на него.
— А я дерусь… Эта… Патамучта я дерусь! Вот.
— Здесь без комментариев, — кивнул Шалгарн, — Точнее не скажешь. Ну что, начнём, пожалуй?
Орк встал в оборонительную стойку, из которой удобно, парировав удар противника, нанести свой, колющий.
— Э, нет, подожди. Нас трое, ты один. Кто-то рисует остаться без сатисфакции.
— Чего?!!! — в один голос отреагировали Согг и Шалгарн.
— Ну-у-у… — священник смутился, — Без удовлетворения.
— Эй, святоша! — возмутился Шалгарн, — При чём здесь это?! Я тебе не этот… Как его… Не передаст! И вообще, кончай болтать! Биться давай!
В этот момент раздался крик:
— Шакар!
К пещере выбежали Маухур, Мервин и Химо. Чуть в стороне угадывались силуэты Себастьяна и Морганы.
— Шалгарн, всё в порядке?
— Да, всё замечательно! — раздражённо ответил Шалгарн, — У меня здесь поединок, и тут появляетесь вы! Всё просто чудесно!
— Поединок?! Дружище, их же трое!
— Без тебя знаю! Я их всех вызвал.
— А ну, стоять, орки! Живо у меня стрелу поймаете!
— Гав!
Все повернулись на новый голос. Он принадлежал темноволосому эльфу с луком в руках. У его ног скалила зубы здоровенная псина, за спиной стоял человек в мантии, опирающийся на посох.
Наверх