«Если Бы Не Было Живущего»

Толло Андерхилл, халфлинг-вор

Темнота… Скрежет металла… Брызги чего-то липкого… Темнота… Воздух с шумом вырывается из легких… От долгого бега заходится сердце… Темнота… Пыль под ногами… Лязг… Скрежет…

— Подъем, увальни! Конечная остановка! — резкий удар кнута по спине вывел Андерхилла из состояния оцепенения. Сном это наполненное кошмарами полузабытье назвать можно было лишь с натяжкой. Встряхнув головой, прогоняя остатки ночных видений, халфлинг медленно поднялся со скамьи. Вокруг него так же медленно, звеня кандалами, поднимались остальные заключенные — с десяток таких же, как он, оборванцев, отправленных по решению каладонского суда в ссылку на Черный Остров.

Толло Андерхилл был халфлингом лишь наполовину — в жилах его покойного батюшки текла вполне человечья кровь. Впрочем, своего отца Толло знал мало — тот кинул его мать, когда Толло был еще младенцем. От отца Андерхилл унаследовал только необычайно высокий для халфлинга, почти человеческий рост — да скверный характер. От матери же — ловкость ума и рук. Именно последнее обстоятельство, вкупе с голодным детством, и определили его будущую карьеру. Толло Андерхилл был вором.

Ступени лестницы, ведущей из трюма на палубу были изрядно прогнившими и отдавали плесенью. Заключенные унылой цепочкой выходили на свет, щурясь от полуденного солнца. Картина, представшая их глазам, резко контрастировала с радостным солнечным светом: пустынный берег, с редкими вкраплениями колючих кустарников, да частокол вдалеке. Толло невесело усмехнулся — судьба явно издевалась над ним: уцелев в пустынях Вендигрота, выжив в дернхольмских копях, он вновь оказался в заключении. Кстати, пресловутые Вендигротские Пустоши (виновник ночных кошмаров, не прекращавшихся уже несколько лет) были совсем недалеко от Черного Острова — тоже явная насмешка судьбы. Похоже, Боло, однорукий бог халфлингов, навсегда отвернулся от своего верного последователя.

Тем временем, охранник-огр, кнутом и проклятьями подвел заключенных к борту. До берега оставалось еще добрых полмили, но это обстоятельство явно не беспокоило стражников. Ударами молотов они поочередно сбивали кандалы с узников и пинками сталкивали их в воду. Такое поведение, впрочем, не было удивительным — дурная слава Черного Острова была известна по всему Арканум, и подходить к берегу ближе ни один капитан не отваживался. Потому что Черный Остров (или, как его называли местные, Остров Отчаяния) был последним местом на пути преступившего закон, откуда выход был только один — на тот свет.

Вскоре очередь дошла и до Андерхилла. Не успев растереть затекшие, но освобожденные от оков руки, он получил увесистый удар в спину и через несколько мгновений уже размашисто греб к берегу, как и другие его товарищи по несчастью. Все. Теперь вся его прежняя жизнь осталась позади — вместе с вендигротскими монстрами, копями Дернхольма и инспектором Хендерсоном, который и поймал его. Теперь начиналась новая жизнь. Вернее, с учетом его теперешнего местоположения, она скорее заканчивалась.

А ведь все складывалось вполне удачно. Выбраться из дернхольмских копей не составило труда, когда в городе началась смута, связанная с Черным Корнем. Сначала город просто перешел под власть Таранта, что, конечно, сказалось на Дернхольме. Но основные проблемы в Камбрии начались тогда, когда в районе Черного Корня, где-то в лесах, начали появляться невиданные доселе монстры. Они расплодились настолько, что жить в Черном Корне стало небезопасно, и порт опустел. Кто сбежал в Тарант, кто — в Дернхольм. В столице Камбрии перепуганный король ввел военное положение, но ряды элитных лучников не справлялись с натиском чудовищ. Воспользовавшись всеобщей суматохой, Толло удалось бежать из копей. Но его вольная жизнь длилась недолго — полиция Каладона скоро поймала его. Благодаря инспектору Хендерсону, злобному гному, Андерхилла приговорили к пожизненной ссылке на Острове.

Отплевываясь и поеживаясь от купания в холодной воде, Толло вместе с остальными ссыльными брел к видневшемуся на горизонте частоколу, казавшемуся отсюда рядом зубов какого-то невиданного чудовища.